La ruslingva Unua libro de Esperanto (eld. en 1887 en Varsovio)
Первая книга эсперанто (изд. в 1887 году в Варшаве)***************************************************************************** * Этот файл представляет собой копию (за вычетом моих опечаток) первой * * книги об эсперанто - так называемая "Первая книга", вышедшая в Варшаве в * * 1887 году на русском языке (без эсперанто-русского словаря!). * * Орфография изменена под современные правила. Вертикальные * * чёрточки, которыми Заменгоф отделял одни части слова от других опущены. * * Встречающиеся в книге примечания я помещал в [квадратные скобки]. * * Приводится лицевая и тыльная сторона одного бланка, которых в брошюре * * имеется восемь. * * Прошу прощения за возможные опечатки! * * * * * * Tiu ĉi dosiero enhavas precizan kopion de la plej unua libro pri Espe- * * ranto - la t. n. "Unua libro", kiu estis eldonita en Varsovio en la * * jaro 1887 ruslingve (sen la E-rusa vortaro!). * * Tiutempa rusa ortografio estis korektita laŭ la nuntempaj reguloj. La * * vertikalaj streketoj, per kiuj Zamenhof apartigis unujn * * partojn de vortoj disde aliaj partoj estas forlasitaj. * * Renkonteblaj notoj kaj rimarkoj estis lokitaj inter [rektajn krampojn]. * * Estas montritaj antaŭa kaj malantaŭa flankoj de unu blankedo, kiujn * * la libro enhavas ok. * * Mi petas pardonon pro eventualaj preseraroj! * ***************************************************************************** Д-р ЭСПЕРАНТО МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЯЗЫК Предисловие и полный учебник por Rusoj Чтобы язык был всемирным, не достаточно назвать его таковым. Цена 15 копеек Варшава Типо-Литография Х. Кельтера, ул. Новолипье №11 1887 ДОЗВОЛЕНО ЦЕНЗУРОЮ Варшава 21 мая 1887 года. * Интернациональный язык, подобно всякому национальному, составляет достоя- ние общественное, и от всяких личных прав на него автор навсегда отказывается. ПРЕДИСЛОВИЕ Предлагаемую брошюру читатель вероятно возьмёт в руки с недоверием, с пред- взятою мыслью, что ему опять будет предложена какая-нибудь несбыточная утопия; я должен поэтому прежде всего просить читателя отложить эту предвзятую мысль и отнестить серьёзно и критически к предлагаемому делу. Не стану здесь много распространяться о том, какое громадное значение име- ло бы для человечества введение одного, всеми признанного международного язы- ка, который составлял бы равнозаконное достояние всего мира, не принадлежа в частности ни одному из существующих народов. Сколько времени, трудов и мате- риальных средств тратится на то, чтобы произведения одной литературы прис- воить всем другим литературам, и в конце концов каждый из нас может по перево- дам знакомиться только с самой ничтожной частью чужих литератур; при существо- вании же международного языка все переводы производились бы только на этот последний, как на средний, понятный всем, а сочинения, носящие интернацио- нальный характер, может быть писались бы прямо на нём. Пали бы китайские сте- ны между человеческими литературами; литературные произведения других народов сделались бы для нас столь же доступными, как произведения нашего собственно- го народа; литература сделалась бы общей для всех людей, а вместе с нею и вос- питание, идеалы, убеждения, стремления, - и народы сблизились бы в одну семью. Вынужденные делить своё время между различными языками, мы не в состоянии как следует отдаться ни одному из них, и поэтому с одной стороны редко кто из нас владеет в совершенстве даже родным языком, а с другой стороны сами языки не могут как следует вырабатываться, и, говоря родным языком, мы вынуждены часто или заимствовать слова и выражения у других народов, или изъясняться неточно и даже мыслить неповоротливо, вследствие недостаточности языка. Другое дело было бы, если каждый из нас имел только два языка, - тогда бы мы лучше ими владели, а сами эти языки могли бы более обрабатываться и обогащаться и стояли бы го- раздо выше, чем каждый из них стоит теперь. А ведь язык - это главный двига- тель цивилизации: благодаря ему мы так возвысились над животными, и чем выше стоит язык, тем скорее прогрессирует народ. Различие языков составляет сущ- ность различия и взаимной вражды национальностей, ибо это прежде всего бро- сается в глаза при встрече людей: люди не понимают друг друга и потому чуж- даются друг друга. Встречаясь с людьми, мы не спрашиваем, какие у них полити- ческие убеждения, на какой части земного шара они родились, где жили их пред- ки несколько тысяч лет тому назад: но эти люди заговорят, и каждый звук их ре- чи напоминает нам, что они чужие. Кто раз попробовал жить в городе, населённом людьми различных, борющихся между собой, наций, тот почувствовал без сомнения, какую громадную услугу оказал бы человечеству интернациональный язык, который, не вторгаясь в домашнюю жизнь народов, мог бы, по крайней мере в странах с разноязычным населением, быть языком государственным и общественным. Какое, наконец, огромное значение имел бы международный язык для науки, торговли - словом, на каждом шагу, - об этом, я думаю, мне нечего распространяться. Кто хоть раз серьёзно задумался над этим вопросом, тот согласится, что никакая жертва не была бы слишком велика, если бы мы не могли ею добыть себе общечело- веческий язык. Поэтому всякая, даже самая слабая, попытка в этом направлении заслуживает внимания. Делу, которое я предлагаю теперь читающей публике, я посвятил свои лучшие годы; надеюсь, что и читатель, ввиду важности дела, охот- но посвятит ему немножко терпения и внимательно прочтёт предлагаемую брошюру до конца. Не буду здесь разбирать различные попытки, сделанные с целью создания меж- дународного языка. Обращу только внимание читателя на то, что все эти попытки или представляли систему знаков для краткого изъяснения в случае нужды, или ограничивались самым естественным упрощением грамматики и заменой существую- щих в языках слов - другими, произвольно придуманными. Попытки первой катего- рии были так сложны и так непрактичны, что умирали сейчас же после рождения; попытки второй категории представляли уже собою, правда, языки, но в них меж- дународного не было ровно ничего. Авторы почему-то называли свои языки "все- мирными", потому разве, что во всём мире не было ни одного лица, с которым можно было бы изъясняться на этих языках! Если для всемирности языка достаточ- но, чтобы одно лицо назвало его таковым, в таком случае каждый из существую- щих языков может сделаться всемирным по желанию одной отдельной личности. Так как эти попытки наивно были рассчитаны на то, что мир обрадуется им и едино- душно даст им санкцию, а это единодушное согласие и есть самая невозможная часть дела при естественном индифферентизме мира к кабинетным попыткам, не приносящим ему безусловной пользы, а рассчитанным на его готовность пионерски жертвовать своим временем, - то понятно, почему эти попытки встретили полное фиаско; ибо большая часть мира вовсе не интересовалась этими попытками, а те, которые интересовались, рассуждали, что не стоит тратить времени на изучение языка, на котором никто меня не поймёт, кроме автора; "пусть, мол, сначала мир или несколько миллионов человек изучат этот язык, тогда и я его изучу". И ело, которое могло бы приносить пользу каждому отдельном адепту только тогда, если бы уже прежде существовала масса других адептов, не находила ни одного привер- женца и оказывалось мёртворождённым. И если одна из последних попыток, "Volapuk", приобрела себе, как говорят, некоторое число адептов, то это только потому, что сама идея "всемирного" языка до того возвышенна и заманчива, что люди, способные увлекаться и обрекать себя на пионерство, жертвуют своим вре- менем в надежде, авось либо дело удастся. Но число увлекающихся дойдёт до из- вестной суммы и остановится (нельзя, разумеется, отождествлять число распро- данных книжек с числом адептов, изучивших язык), а холодный индифферентный мир не захочет жертвовать своим временем для того, чтобы уметь переговариваться с этими немногими, - и этот язык, подобно прежним попыткам, умрёт, не принесши ровно никакой пользы. Вопрос об универсальности языка занимал меня давно; но не чувствуя себя ни способнее, ни энергичнее авторов всех бесплодно погибших попыток, я долгое время ограничивался только мечтанием и невольным раздумыванием над этим делом. Но несколько счастливых мыслей, явившихся плодом этого невольного обдумывания, ободрили меня к дальнейшей работе и побудили меня испробовать, не удастся ли систематически преодолеть все препятствия к созданию и введению в употребле- ние рационального универсального языка. Мне кажется, что это дело мне более или менее удалось, и этот плод продолжительных настойчивых работ я предлагаю теперь на обсуждение читающему миру. Главнейшие задачи, которые требовалось решить, были следующие: I) Чтобы язык был чрезвычайно лёгким, так, чтобы его можно было изучить шу- тя. II) Чтобы каждый, изучивший этот язык, мог сейчас же им пользоваться для объяснения с людьми различных наций, всё равно - будет ли этот язык признан миром и найдёт ли он много адептов или нет, - т.е. чтобы язык уже с самого на- чала и благодаря своему устройству мог служить действительным средством для международных сношений. III) Найти средства для преодоления индифферентизма мира и для побуждения его как можно скорее и en masse начать употреблять предлагаемый язык как жи- вой язык, а не с ключом в руке и в случаях крайней необходимости. Из всех проектов, в различное время предложенных публике, часто под гром- ким, ничем не оправдываемым именем "всемирного языка", ни один не решал больше одной из упомянутых задач, да и то только отчасти. (Кроме упомянутых трёх главных задач, приходилось, разумеется, решать много других, но о них, как о несущественных, я не буду здесь распространяться. Прежде чем перейти к изложе- нию того, как я решил упомянутые мною задачи, я должен просить читателя оста- новиться немного над значением этих задач и не отнестись слишком легко к моим способам решений единственно потому, что они покажутся ему, может быть, слиш- ком простыми. Я прошу это потому, что знаю склонность большинства людей отно- ситься к делу с тем бо'льшим благоговением, чем оно более замысловато, объёмисто и трудно-переваримо. Такие лица, увидев крошечный учебник с простей- шими, всякому легко доступными правилами, могут отнестись к делу с каким-то пренебрежением, между тем как именно достижение этой простоты и краткости, приведение всякой вещи из запутанных форм, давших ей начало, к самым лёгким - составляло самую трудную часть работы). I. Первую задачу я решил следующим образом: a) Я упростил до невероятности грамматику и притом с одной стороны в духе существующих живых языков, чтобы она могла быть легко усвоена, а с другой - нисколько не лишая этим языка ясности, точности и гибкости. Всю грамматику моего языка можно отлично изучить в продолжение одного часа. Огромное облегче- ние, которое получает язык от такой грамматики, ясно для каждого. b) Я создал правила для словообразования и этим ввел огромную экономию в количестве слов для изучения, не только не лишая этим языка богатства, но нап- ротив, делая его, благодаря возможности создавать из одного слова много дру- гих и выражать всевозможные оттенки понятий - богаче самых богатых живых язы- ков. Этого я достиг введением различных приставок и вставок, с помощью кото- рых из одного слова каждый может образовать различные другие слова, не имея надобности изучать их. (Для удобства этим приставкам и вставкам дано значение самостоятельных слов, и как таковые они помещены в словарь). Например: 1) Приставка mal означает прямую противоположность понятия; следовательно, зная слово "добрый" (bona), мы уже сами можем образовать слово "злой" (malbona), и существование отдельного слова для понятия "злой" уже является лишним; alta высокий - malalta низкий; estimi уважать - malestimi презирать и т.п. Следовательно, изучив одно слово mal, мы уже освобождены от изучения ог- ромного ряда слов, как напр. "твердый" (зная "мягкий"), "холодный", "старый", "грязный", "далекий", "бедный", "мрак", "позор", "внизу", "ненавидеть", "прок- линать" и т.д. и т.д. 2) Вставка in означает женский пол; следовательно, зная "брат" (frato), мы уже сами можем образовать "сестра" (fratino); отец patro - мать patrino. Сле- довательно, уже лишни слова "бабушка", "дочь", "невеста", "девушка", "курица", "корова" и т.д. 3) Вставка il - орудие для данного действия. Например, tranĉi резать - tranĉilo нож; лишни "гребень", "топор", "колокол", "плуг", "коньки" и т.д. 4) И тому подобные (около 50). Кроме того я поставил общим правилом, что все слова, уже успевшие сде- латься интернациональными (т.е. так называемые "иностранные" слова) остаются в интернациональном языке неизменёнными, принимая только интернациональную ор- фографию; таким образом огромное количество слов становится лишним для изуче- ния; таковы напр. "локомотив", "редакция", "телеграф", "нерв", "температура", "центр", "форма", "публика", "платина", "ботаника", "фигура", "вагон", "коме- дия", "эксплуатировать", "декламировать", "адвокат", "доктор", "театр" и т.д. и т.д. Благодаря приведенным правилам и еще некоторым сторонам языка, о которых я считаю лишним здесь распространяться, - язык делается чрезвычайно легким, и весь труд его изучения сводится к изучению около 900 слов (считая уже в этом числе и все грамматические окончания, приставки и вставки), из которых по оп- ределенным правилам без особенных способностей и напряжения ума можно образо- вать все слова, выражения и обороты, необходимые в обыденной жизни. (Впрочем, и эти 900 слов, как видно будет ниже, так подобраны, что изучение их для ма- ло-мальски образованного человека представляется чрезвычайно лёгким). Изуче- ние этого звучного, богатого и понятного для всего мира (причины см. ниже) языка требует таким образом не целого ряда лет, как при других языках, - для изучения его вполне достаточно нескольких дней [В этом может убедиться всякий, так как к этой брошюре приложен полный учебник]. II. Вторую задачу я решил следующим образом: a) Я ввёл полное расчленение понятий на самостоятельные слова, так что весь язык вместо слов в различных грамматических формах состоит только из одних неизменяемых слов. Если вы возьмёте сочинение, написанное на моём языке, то вы найдёте, что там всякое слово всегда и только находится в одной постоянной форме - в той именно, в какой оно помещено в словаре. Различные же граммати- ческие формы, взаимные отношения между словами и т.п. выражаются сочетанием неизменяемых слов. Но так как подобный строй языка европейским народам совер- шенно чужд, и им было бы трудно свыкнуться с ним, то я вполне приноровил эту членораздельность к духу европейских языков, так что кто изучает мой язык по учебнику, не прочитавши раньше предисловия (которое для изучающего совершенно не нужно), - то не догадается даже, что строй этого языка чем либо отличается от строя его родного языка. Так, например, происхождение слова fratino, кото- рое в действительности состоит из трёх слов: frat (брат), in (женщина, самка), o (то, что есть, существует) (=то-что-есть-женщина-брат=сестра), - учебник объясняет следующим образом: брат=frat' но так как всякое существительное в именительном падеже кончается на o - следовательно frato; для обозначения жен- ского пола того же понятия вставляется словцо in; следовательно сестра - fratino; чёрточки же пишутся потому, что грамматика требует помещения их меж- ду отдельными составными частями слова. Таким образом членораздельность языка нисколько не затрудняет изучающего; он даже не догадывается, что то, что он называет окончанием, или приставкой, или суффиксом есть вполне самостоя- тельное слово, которое всегда сохраняет самостоятельное значение, будет ли оно употреблено в конце или в начале другого слова или самостоятельно, что каждое слово с одинаковым правом может быть употреблено как коренное слово или как грамматическая частица. А между тем результат этого строя языка такой, что всё, что вы напишете на интернациональном языке, немедленно и с полной точнос- тью поймёт (с ключом или даже без него) всякий, кто не только не изучил пред- варительно грамматики языка, но даже никогда не знал о его существовании. Объясню это примером: Я очутился в России, не зная ни слова по-русски; мне нужно обратиться к ко- му-нибудь и я пишу на бумажке свободным интернациональным языком, положим, следующее: Mi ne scias, kie mi lasis la bastonon: ĉu vi ĝin ne vidis? Я подношу собеседнику интернационально-русский словарь и указываю ему на начало, где большими буквами напечатана следующая фраза: "Всё, что написано на интернациональном языке, можно понимать с помощью этого словаря. Слова, сос- тавляющие вместе одно понятие, пишутся вместе, но отделяются друг от друга чёрточкой; так, например, слово fratino, составляя одно понятие, сложено из трёх слов, из которых каждое надо искать отдельно". Если мой собеседник никог- да об интернациональном языке не слыхал, то он сначала выпучит глаза, но возьмёт мою бумажку, пороется указанным образом в словаре и найдёт следующее: Mi { mi я } я ne { ne не, нет } не scias { sci знать } знаю { as означает настоящее время глагола } kie { kie где } где mi { mi я } я lasis { las оставлять } оставил { is означает прошедшее время } la { la член определённый, по-русски не переводится } bastonon { baston палка } палку { o означает существительное } { n означает винительный падеж } ĉu { ĉu ли, разве } ли vi { vi вы, ты } вы ĝin { ĝi оно, это } его (её) { n означает винительный падеж } ne { ne не, нет } не vidis? { vid видеть } видели? { is означает прош. время } Таким образом, русский ясно поймёт, чего я от него желаю. Если он захочет мне ответить, то я ему указываю на словарь русско-интернациональный, в начале которого напечатано следующее: "Если вы желаете выразить что-нибудь на интер- национальном языке, пользуйтесь этим словарём, ища слова в самом словаре, а окончания для обозначения грамматических форм - в грамматическом прибавлении, под рубрикой соответственной части речи". Так как в этом прибавлении, как вид- но в учебнике, полная грамматика каждой части речи занимает не более нес- кольких строк, то нахождение окончания для выражения соответственной граммати- ческой формы займёт не больше времени, чем нахождения слова в словаре. Обращаю внимание читателя на изложенный пункт, по-видимому, простой, но имеющий огромное практическое значение. Нечего говорить, что на другом языке вы с лицом, не владеющим тем языком, не в состоянии будете объясняться даже с помощью самого лучшего словаря, потому что для того, чтобы пользоваться сло- варём какого-нибудь из существующих языков, надо сначала знать более или ме- нее этот язык. Чтобы уметь отыскать в словаре данное слово, нужно знать его начало, между тем как в связной речи каждое слово большей частью употреблено в каком-нибудь грамматическом изменении, часто нисколько не похожем на основную форму слова, в соединении с различными приставками, суффиксами и т.п.; поэто- му, не будучи предварительно знакомы с языком, вы почти ни одного слова в сло- варе не найдёте, а даже те слова, которые вы найдёте, тоже не дадут вам ника- кого понятия о значении фразы. Так, например, если б я приведённую выше фразу написал по-немецки (Ich weiss nicht wo ich den Stock gelassen habe, haben Sie ihn nicht desehen?), то не знающие немецкого языка найдёт в словаре следующее: "Я - белый - нет - где - я - ? - палка, этаж - спокойный - имущество -; иметь - она, они, вы - ? - нет - ? -". Не говорю уже о том, что словарь всякого из существующих языков чрезвычай- но обширен, и отыскивание в нём двух-трёх слов подряд уже утомляет, между тем, как словарь интернациональный, благодаря членораздельному строю языка чрезвы- чайно мал и удобен; не говорю уже так же о том, что во всяком языке каждое слово имеет в словаре много значений, из которых нужно наугад выбирать подхо- дящее. И если вы даже вообразите себе язык с самой идеальной упрощённой грам- матикой, с постоянным определённым значением для каждого слова, - в всяком случае чтобы адресат с помощью словаря понимал вашу записку, требовалось бы, чтобы он раньше не только изучил грамматику, но приобрёл бы в ней достаточно навыка, чтобы легко ориентироваться, отличать коренное слово от грамматически изменённого, производного или сложного и т.д., т.е. польза языка опять зависе- ла бы от числа адептов, а при отсутствии последних, сводилась бы к нулю. Ибо, сидя, например, в вагоне и желая спросить своего соседа "как долго мы будем стоять в N**", вы не предложите же ему раньше изучить грамматику языка! На ин- тернациональном же языке вы можете быть сейчас же поняты членом каждой нации, если он не только не владеет этим языком, но никогда даже не слыхал о нём. Всякую книгу, написанную на интернациональном языке, может свободно читать со словарём в руке всякий, без малейшей подготовки и даже без надобности предва- рительно прочесть какое-либо предисловие, объясняющее употребление словаря [Так как при сей брошюре приложены образцы речи и словарь, то читатель может сейчас же сделать пробу]; а образованный человек, как видно будет ниже, даже к словарю должен мало прибегать. Если вы желаете писать, положим, к какому-нибудь испанцу в Мадрид, но ни вы его языка не знаете, ни он вашего, и вы сомневаетесь, знает ли он интернацио- нальный язык и даже слыхал ли он о нём, - вы можете всё-таки смело писать к нему, в полной уверенности, что он вас поймёт! Так как, благодаря членораз- дельному строю интернационального языка, весь словарь, необходимый для обыден- ной жизни, занимает, как видно из приложенного экземпляра, не более полулиста, входит удобно в наименьший конверт и может быть за одну копейку получен на ка- ком угодно языке, - то стоит вам только написать письмо на интернациональном языке, вложить в письмо испанский экземпляр словарика, - и адресат вас уже поймёт, потому что этот словарик не только составляет удобный полный ключ для письма, но он сам уже и объясняет своё назначение и способ употребления. Бла- годаря самой обширной взаимной сочетаемости слов, с помощью этого маленького словаря можно выразить всё, что нужно в обыденной жизни; но, разумеется, сло- ва редко встречающиеся, слова технические (а также слова "иностранные", пред- полагающиеся известными всем, напр. "табак", "театр", "фабрика" и т.п.) в нём не помещены; поэтому, если вам приходится непременно употребить подобные сло- ва, а заменить их другими словами или целыми выражениями невозможно, то придётся прибегнуть уже к полному словарю, который вам однако нечего пересы- лать адресату: вы можете только при упомянутых словах пометить в скобках их перевод на язык адресата. b) Итак, благодаря упомянутому строю языка я могу объясняться на нём с кем мне угодно. Единственное неудобство (до всеобщего введения языка) будет только то, что мне нужно будет всякий раз ждать пока собеседник разберёт мои мысли. Чтобы и это неудобство по возможности устранить (по крайней мере в сношениях с людьми образованными), я поступил следующим образом: словарь составлен мною не произвольно, а по возможности из слов, известных всему образованному миру. Так, напр., слова, одинаково употребительные во всех цивилизованных языках (так называемые "иностранные" и "технические"), я оставил без всякого измене- ния; из слов, различно звучащих в различных языках, взяты мною или общие двум-трём главнейшим европейским языкам, или принадлежащие только одному, но популярные и у других народов; там, где данное слово в каждом языке иначе зву- чит, я старался находить слово, которое имело бы только подходящее значение или более редкое употребление, но зато было бы знакомо главнейшим народам (напр. слово "близкий" в каждом языке звучит иначе, но стоит взять латинское "ближайший" (proximus), и окажется, что оно, в различных изменениях, употреби- тельно во всех главнейших языках; если я, следовательно, слово "близкий" назо- ву proksim, то я буду более или менее понятен каждому образованному человеку); в остальных же случаях я брал обыкновенно из латинского, как языка полуинтер- национального. (Я отступал от этих правил только там, где этого требовали осо- бые обстоятельства, как, например, избежание омонимов, простота орфографии и т. п.). Таким образом, при переписке со среднеобразованным европейцем, нис- колько не изучавшим интернационального языка, я могу быть уверенным, что он не только поймёт меня, но даже без надобности особенно рыться в словаре, к кото- рому он будет прибегать только при словах сомнительных. Покончив с сущностью моего языка, я привожу несколько образцов интернацио- нальной речи, дл ятого чтобы читатель мог проверить всё сказанное выше: [В пе- реписке с лицами, владеющими уже интернациональным языком, равно как и в сочи- нениях, назначенных исключительно для подобного рода лиц, чёрточки между час- тями слов могут быть опускаемы.] I. Patro nia. Patro nia, kiu estas en la ĉielo, sankta estu Via nomo, venu reĝeco Via, estu volo Via, kiel en la ĉielo, tiel ankaŭ sur la tero. Panon nian ĉiutagan donu al ni hodiaŭ kaj pardonu al ni ŝuldojn niajn kiel ni ankaŭ pardonas al niaj ŝuldantoj; ne konduku nin en tenton, sed liberigu nin de la malvera, ĉar Via estas la regado, la forto kaj la gloro eterne. Amen! II. El la Biblio. Je la komenco Dio kreis la teron kaj la ĉielon. Kaj la tero estis senforma kaj dezerta, kaj mallumo estis super la profundaĵo, kaj la animo de Dio sin portis super la akvo. Kaj Dio diris: estu lumo; kaj fariĝis lumo. Kaj Dio vidis la lumon, ke ĝi estas bona kaj nomis Dio la lumon tago, kaj la mallumon Li nomis nokto. Kaj estis vespero, kaj estis mateno - unu tago. Kaj Dio diris: estu firmaĵo inter la akvo, kaj ĝi apartigu akvon de akvo. Kaj Dio kreis la firmaĵon kaj apartigis la akvon, kiu estas sub la firmaĵo de la akvo, kiu estas super la firmaĵo; kaj fariĝis tiel. Kaj Dio nomis la firmaĵon ĉielo. Kaj estis vespero, kaj estis mateno - la dua tago. Kaj Dio diris: kolektu sin la akvo de sub la ĉielo unu lokon, kaj montru sin sekaĵo; kaj fariĝis tiel. Kaj Dio nomis la sekaĵon tero, kaj la kolektojn de la akvo Li nomis maroj. III. Letero. Kara amiko! Mi prezentas al mi kian vizaĝon vi faros post la ricevo de mia letero. Vi rigardos la subskribon kaj ekkrios: "ĉi li perdis la saĝon?! Je kia lingvo li skribis? Kion signifas la folieto, kiun li aldonis al sia letero?" Trankviliĝu, mia kara! Mia saĝo, kiel mi almenaŭ kredas, estas tute en ordo. Mi legis antaŭ kelkaj tagoj libreton sub la nomo "Lingvo internacia". La aŭtoro kredigas, ke per tiu lingvo oni povas esti komprenata de la tuta mondo, se eĉ la adresito ne sole ne scias la lingvon, sed eĉ ankaŭ ne aŭdis pri ĝi; oni devas sole aldoni al la letero malgrandan folieton nomatan "vortaro". Dezirante vidi, ĉu tio estas vera, mi skribas al vi en tiu lingvo, kaj mi eĉ unu vorton ne almetas en alia lingvo, tiel kiel se ni tute ne komprenus unu la lingvon de la alia. Respondu al mi, ĉu vi efektive komprenis kion mi skribis. Se la afero proponita de la aŭtoro estas efektive bona, oni devas per ĉiuj fortoj lin helpi. Kian mi havos vian respondon, mi sendos al vi la libreton; montru ĝin al ĉiuj loĝantoj de via urbeto, sendu ĝin ĉiun vilaĝon ĉirkaŭ la urbeto, ĉiun urbon kaj urbeton, kie vi nur havas amikojn aŭ konitojn. Estas necese, ke grandega nombro da personoj donu sian voĉon - tian post la plej mallonga tempo estos decidita afero, kiu povas porti grandegan utilon al la homa societo. IV. Mia penso. Sur la kampo for de l'mondo, Antaŭ nokto de somero, Amikino en la rondo Kantas kanton pri l'espero. Kaj pri vivo detruita Ŝi rakontas kompatante, - Mia vundo refrapita Min doloras resangante. * * * "Ĉu vi dormas? Ho, sinjoro, Kial tia senmoveco? Ha, kredeble rememoro El la kara infaneco?" Kion diri? Ne ploranta Povis esti parolado Kun fraŭlino ripozanta Post somera promenado! * * * Mia penso kaj turmento, Kaj doloroj kaj esperoj! Kiom de mi en silento Al vi iris jam oferoj! Kion havis mi plej karan - La junecon - mi ploranta Metis mem sur la altaron De la devo ordonanta! * * * Fajron sentas mi interne, Vivi ankaŭ mi deziras, - Io pelas min eterne, Se mi al gajuloj iras... Se ne plaĉas al la sorto Mia peno kaj laboro - Venu tuj al mi la morto, En espero - sen doloro! V. El Heine'. En sonĝo princinon mi vidis Kun vangoj malsekaj de ploro, - Sub arbo, sub verda ni sidis, Tenante nin koro ĉe koro. "De l'patro de l'via la krono Por mi ĝi ne estas havinda! For, for lia sceptro kaj trono - Vin mem mi deziras, aminda!" - "Ne eble!" ŝi al mi rediras: "En tombo mi estas tenata, Mi nur en la nokto eliras Al vi, mia sole amata!" VI. Ho, mia kor'. Ho, mia kor', ne batu maltrankvile, El mia brusto nun ne saltu for! Jam teni min ne povas mi facile Ho, mia kor'! Ho, mia kor'! Post longa laborado Ĉu mi ne venkos en decida hor'! Sufiĉe! trankviliĝu de l' batado, Ho, mia kor'! III. Я кончил анализ главных свойств моего языка; я показал, какие удобства он доставляет изучившему его; я доказал, что успех его не находится ни в какой зависимости от отношения общества к нему, что он действительно имеет право на- зываться интернациональным языком, если бы даже никто на свете и слышать о нём не хотел; что он действительно даёт всякому изучившему его возможность объяс- няться с лицом какой угодно нации, лишь бы это лицо было грамотным. Но язык мой имеет ещё другую цель: не довольствуясь интернациональностью, он должен сделаться ещё и всемирным, т.е. добиться того, чтобы большинство грамотного мира умело свободно говорить на нём. Рассчитывать на поддержку общества в дос- тижении этой цели - значило бы строить здание на самом шатком фантастическом основании, ибо огромное большинство общества не любит ничего поддерживать и хочет, чтобы ему давали всё готовым. Поэтому я старался найти средства до- биться цели независимо от поддержки общества. Одно из этих средств, которое я изложу подробнее, составляет нечто вроде всемирного голосования. Если бы каждый из читателей хорошо обдумал всё то, что изложено выше, то каждый должен был бы прийти к заключению, что знание интернационального языка для него безусловно выгодно и более чем достаточно оплачивает небольшой труд изучения его; я бы, следовательно, мог ожидать, что уже с самого начала язык будет принят целыми массами людей. Но, желая лучше быть готовым на слишком неблагоприятные обстоятельства, чем увлекаться слишком розовыми надеждами, я допускаю, что подобного рода людей на первых порах найдётся чрезвычайно мало, что достаточную выгоду для себя найдут в языке моём очень немногие, а для принципа не пожертвует никто даже часиком; что огромное большинство моих чита- телей или совершенно оставит дело без внимания, или же, сомневаясь, вполне ли оплатится их труд, они не решатся усвоить себе язык мой из опасения, может быть, кто-нибудь назовёт их мечтателями (имя, которого в настоящее время большинство людей стыдится более всего). Что же требуется для того, чтобы зас- тавить эту огромную массу индифферентных и нерешительных взяться за изучение интернационального языка? Если мы, так сказать, заглянем в душу каждому из этих индифферентных, то мы узнаем следующее: принципиально против введения интернационального языка ник- то ничего не имеет, напротив, каждый был бы этому очень рад, но он хотел бы, чтобы без малейшего труда или жертвы с его стороны, сразу в одно прекрасное утро оказалось, что большинство грамотного мира владеет этим языком; тогда, конечно, и самое индифферентное лицо поспешило бы изучить этот язык, потому что тогда пожалеть ничтожного труда на изучение языка, обладающего изложенны- ми выше свойствами, и которым к тому же владеет уже большинство грамотного ми- ра, - было бы уже крайне глупо. Для того чтобы, не требуя ни малейшего пионерства с чьей-либо стороны, дать обществу всё готовым; для того, чтобы без малейшего труда или жертвы с чьей-либо стороны в одно прекрасное утро оказалось, что что значительная часть грамотного мира изучила уже или публично обещала изучить интернациональный язык, я поступаю следующим образом: Настоящая брошюра рассылается по всему миру. Не требуя ни изучения языка, ни чего-либо другого, стоящего труда, времени или денег, я прошу каждого чита- теля взять на минуту перо, выполнить один из предложенных ниже бланкетов и прислать его мне. Содержание бланкета следующее: "Я, нижеподписавшийся, обещаю изучить предложенный д-ром Эсперанто интерна- циональный язык, если окажется, что десять миллионов лиц дало публично такое же обещание". Следует подпись и печать [Лица, не имеющие собственной печати, могут заме- нить её печатью какого-нибудь другого лица, которое в таком случае ручается за подлинность подписи.], а на другой стороне бланкета - отчётливо выписанное полное имя и точный адрес. Тот, кто имеет что-нибудь принципиально против интернационального языка, пусть пришлёт упомянутый бланкет с зачёркнутым текстом и с надписью "kontraŭ" (против). С другой стороны, те, которые пожелают изучить язык во всяком слу- чае, независимо от числа присланных обещаний, пусть зачеркнут вторую половину текста и заменять её припиской: "senkondiĉe" (безусловно). Подписание упомянутого обещания не требует ни малейшей жертвы или труда и в случае неудачи дела ни к чему не обязывает; оно обязывает только изучить язык в том случае, если десять миллионов других грамотных лиц его изучат; но тогда это, разумеется, со стороны подписавшегося будет уже не жертвой, а делом, за которое он и без всякого обязательства поспешил бы взяться. Между тем, подпи- сав карточку, всякий, не жертвуя лично ничем, ускорит осуществление традицион- ного идеала человечества. Когда число присланных подписей дойдёт до десяти миллионов человек, тогда все имена и адресы будут опубликованы в особой книге, и на следующее утро пос- ле появления книги окажется, что десять миллионов или больше человек обяза- лись друг перед другом изучить интернациональный язык, - и вопрос будет решён. Собирать подписи можно для всякого дела, но не много найдётся охотников дать свою подпись, хотя бы дело было самое возвышенное и общеполезное; но ес- ли эта подпись, содействуя осуществлению великого идеала, не требует от подпи- сывающегося ровно никакой материальной или нравственной жертвы, ровно никаких хлопот, тогда мы имеем полное право надеяться, что никто не откажет в своей подписи. Ибо в подобном случае отказ был бы уже не выгодолюбием, а преступле- нием, не небрежным отношением к общему делу, а умышленным противодействием ему; отказ в подобных случаях мог бы быть объяснён только опасением какого-ни- будь аристократа крови, науки или денег, чтобы его имя не очутилось рядом с именем лица, стоящего ниже его. Но я позволяю себе надеяться, что мало най- дётся лиц, которые бы из-за этого пустого чванства решились тормозить важное общечеловеческое дело. Не подлежит сомнению, что против введения интернацио- нального языка вообще не может никто иметь что-нибудь; если же кто-нибудь не одобряет интернационального языка в том виде, в каком он предложен мною, пусть тот вместо упомянутого выше обещания пришлёт протест, но подать вообще ка- кой-либо голос в этом деле есть долг каждого грамотного человека всякого воз- раста, пола и звания, тем более, что подача этого голоса требует только нес- кольких минут на выполнение готового бланкета и нескольких копеек почтовых расходов. Без оправдания останутся впоследствии перед обществом те лица, имена кото- рых не окажутся в книге голосования, ни в отделе обещавших, ни в отделе возра- зивших. Пусть никто не надеется оправдаться тем, что он "не слыхал" о предло- женном голосовании, ибо будут приняты все меры, чтобы всякий знал о голосова- нии. Редакции всех газет и журналов я прошу передать содержание моего воззва- ния; всякую отдельную личность я прошу сообщить моё предложение друзьям и зна- комым. ------------ Вот всё, что я счёл нужным сказать о своём деле. Я далёк от того, чтобы считать предложенный мною язык чем-то совершенным, выше и лучше чего уже быть ничего не может; но я старался, сколько мог, удовлетворить всем требованиям, которые можно ставить интернациональному языку, и только после того, как мне удалось решить все поставленные мною задачи (ради объёма брошюры я разбирал здесь только самые существенные), и после многолетнего обмышления дела, я ре- шился выступить с ним перед публикой. Но я человек, и мог ошибаться, мог сде- лать какой-нибудь непростительный промах, мог оставить неприсвоенным языку нечто такое, что было бы для него очень полезным. Поэтому прежде чем издать полные словари и приступить к изданию газет, книги и т.п., я предоставляю своё дело на год обсуждению публики и обращаюсь ко всему образованному миру с просьбою высказать мне своё мнение о предложенном мною языке. Пусть всякий сообщит мне письменно то, что он находит нужным изменить, улучшить, дополнить и т.д. Из присланных мне указаний я с благодарностью воспользуюсь всеми теми, которые окажутся действительно и несомненно полезными, не нарушая основных свойств языка, т.е. лёгкости его изучения и безусловной годности его для для интернациональных сношений, независимо от числа адептов. После этих возможных изменений, которые будут в таком случае опубликованы в особой брошюре, за язы- ком будет закреплена окончательная, постоянная форма. Если бы кому-либо эти поправки казались недостаточными, тот не должен забывать, что язык и впослед- ствии не будет замкнут для всевозможных улучшений, с тою только разницею, что тогда право изменять будет принадлежать уже не мне, а авторитетной, общеприз- нанной академии этого языка. Трудно создать интернациональный язык и ввести его в употребление, вот почему на это нужно теперь обратить главное внимание; а раз язык уже принялся и введён во всеобщее употребление, тогда постоянная авторитетная академия может в случае надобности легко, постепенно и незаметно вводить всевозможные необходимые улучшения, хотя бы ей и пришлось со временем изменить язык до неузнаваемости. Поэтому я позволяю себе просить таких читате- лей, которые были бы почему-то недовольны моим языком, присылать протесты вместо обещаний только в том случае, если бы они имели для этого причины серьёзные, если б они нашли в языке стороны вредные, не дающиеся впоследствии изменить. Труд, которые стоил мне много времени и здоровья, я поручаю теперь благос- клонному вниманию общества. Надеюсь, что всякий, кому дороги общечеловеческие интересы, подаст мне руку помощи и поддержит предложенное мною дело насколько он будет в состоянии. Обстоятельства укажут всякому, чем он может быть поле- зен делу; я позволяю себе только обратить внимание друзей интернационального языка на то, что самым важным пунктом, на которые должны быть теперь обращены наши глаза, - это успех голосования. Пусть каждый делает, что он может, и в самое короткое время мы будем иметь то, о чём люди так давно уже мечтают - об- щечеловеческий язык. --- * Автор покорнейше просит читателя выполнить и прислать ему один из предло- женных ниже бланкетов, а другие раздать с такою же целью друзьям и знакомым. --- +---------------------+ +---------------------+ | Promeso. | | | | Mi, subskribita,| | Nomo: | |promesas ellerni la| | | |proponitan de d-ro| | | |Esperanto lingvon in-| | Adreso: | |ternacian, se estos| | | |montrita, ke dek mi-| | | |lionoj personoj donis| | | |publike tian saman| | | |promeson. | | | | Subskribo: | | | | | | | +---------------------+ +---------------------+ ПОЛНЫЙ УЧЕБНИК ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНОГО ЯЗЫКА A) Азбука A a B b C c Ĉ ĉ D d E e F f а б ц ч д э ф G g Ĝ ĝ H h Ĥ ĥ I i J j Ĵ ĵ г дж г,х х и й ж K k L l M m N n O o P p R r к л м н о п р S s Ŝ ŝ T t U u Ŭ ŭ V v Z z с ш т у у краткое в з В) Части речи 1) Члена неопределенного нет; есть только определенный (la), одинаковый для всех родов, падежей и чисел. 2) Существительное всегда оканчивается на о. Для образования множественно- го числа прибавляется окончание j. Падежей есть только два: именительный и ви- нительный; последний получается из именительного прибавлением окончания n. Остальные падежи выражаются с помощью предлогов (для родительного - de (от), для дательного - al (к), для творительного - kun (с) или другие предлоги соот- ветственно смыслу) (Примеры: patro - отец, al patro - отцу, patron - отца [ви- нит. пад.], por patroj - для отцов, patrojn - отцов [винит.]). 3) Прилагательное всегда оканчивается на а. Падежи и числа как у существи- тельного. Сравнительная степень образуется с помощью слова pli (более), а пре- восходная - plej (наиболее); слово "чем" переводится ol (Прим: pli blanka ol neĝo - белее снега; mi havas la plej bonan patrinon - я имею самую лучшую мать). 4) Числительные количественные (не склоняются): unu (1), du (2), tri (3), kvar (4), kvin (5), ses (6), sep (7), ok (8), naŭ (9), dek (10), cent (100), mil (1000). Десятки и сотни образуются простым слиянием числительных. Для об- разования порядковых прибавляется окончание прилагательного; для множительных - вставка obl; для дробных - on; для собирательных - op, для разделительных - слово po. Кроме того могут быть числительные существительные и наречные (При- меры: kvincent tridek tri = 533; kvara четвертый; unuo единица; due во-вторых; triobla тройной; kvarono четверть; duope вдвоем; po kvin по пяти). 5) Местоимения личные: mi (я), vi (вы, ты), li (он), ŝi (она), ĝi (оно; о вещи или о животном); si (себя), ni (мы), ili (они, оне), oni (безличное мно- жественного числа); притяжательные образуются прибавлением окончания прилага- тельного. Склонение как у существительных (Примеры: min меня [винит.]; mia мой). 6) Глагол по лицам и числам не изменяется (наприм: mi faras - я делаю, la patro faras - отец делает, ili faras - они делают). Формы глагола: а) Настоящее время принимает окончание as (например: mi faras я делаю). b) Прошедшее - is (li faris он делал). с) Будущее - os (ili faros они будут делать). ĉ) Условное наклонение - us (ŝi farus она бы делала). d) Повелительное наклонение - u (faru делай, делайте). е) Неопределенное наклонение - i (fari делать). Причастия (и деепричастия): f) Действит. залога настоящ. вр. - ant (faranta делающий, farante делая). g) Действит. залога прошедш. вр. - int (farinta сделавший). ĝ) Действит. залога будущ. вр. - ont (faronta который сделает). h) Страдат. залога наст. вр. - at (farata делаемый). Ĥ) Страдат. залога прош. вр. - it (farita сделанный). i) Страдат. залога будущ. вр. - ot (farota имеющий быть сделанным). Все формы страдательного залога образуются помощью соответственной формы глагола est (быть) и причастия настоящего времени страдательного залога данно- го глагола; предлог при этом употребляется de (Пример: ŝi estas amata de ĉiuj она любима всеми). 7) Наречия оканчиваются на е. Степени сравнения как у прилагательных (При- мер: mia frato pli bone kantas ol mi - мой брат лучше меня поет). 8) Предлоги все требуют именительного падежа. C) Общие правила 1) Каждое слово читается так, как оно написано. 2) Ударение всегда находится на предпоследнем слоге. 3) Сложные слова образуются простым слиянием слов (главное на конце), кото- рые пишутся вместе, но отделяются друг от друга чёрточкой. Грамматические окончания рассматриваются также как самостоятельные слова (Пример: vaporŝipo, пароход - из vapor пар, ŝip корабль, о окончание существительных). 4) При другом отрицательном слове отрицание ne опускается (Пример: mi neniam vidis - я никогда не видал). 5) На вопрос "куда" слова принимают окончание винительного падежа (Примеры: tie там - tien туда; Varsovion в Варшаву). 6) Каждый предлог имеет определенное постоянное значение; если же нужно употребить предлог, а прямой смысл не указывает, какой именно, то употребляет- ся предлог je, который самостоятельного значения не имеет (Примеры: ĝoji je tio радоваться этому; ridi je tio смеяться над этим; enuo je la patrujo тоска по родине и т. п. Ясность от этого не страдает, потому что во всех языках в этих случаях употребляется какой угодно предлог, лишь бы обычай дал ему сан- кцию; в интернациональном же языке санкция на все подобные случаи дана одному предлогу je). Вместо предлога je можно также употребить винительный падеж без предлога. 7) Так называемые "иностранные" слова, т. е. такие, которые большинством языков взяты из одного чужого источника, употребляются в интернациональном языке без изменения, получая только интернациональную орфографию; но при раз- личных словах одного корня лучше употреблять без изменения только основное слово, а другие образовать по правилам интернационального языка (Пример: на- ция - nacio, но национальный - nacia). 8) Окончания существительного и члена могут быть опущены и заменены апос- трофом (Примеры: Ŝiller' вм. Ŝillero; de l'mondo вм. de la mondo). ------- НАСТОЯЩАЯ БРОШЮРА СКОРО ВЫЙДЕТ НА ЯЗЫКАХ: НЕМЕЦКОМ, ФРАНЦУЗСКОМ И ПОЛЬСКОМ --------- ----> Право перевода этой брошюры на все остальные языки предостав- ляется всякому. --------- АДРЕС АВТОРА: Господину Д-ру Л. Заменгофу для д-ра Эсперанто в Варшаве. или: Al sinjoro D-ro L. Zamenhof' por D-ro Esperanto en Varsovio. --------- ГЛАВНЫЙ СКЛАД НАСТОЯЩЕЙ БРОШЮРЫ (НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ) в книжном магазине В.А. Истомина в Варшаве.